— Ваше Высокопреосвященство, отмечая такие даты, невольно оглядываешься на пройденный путь. Как начиналась Ваша монашеская жизнь?

— 20 июля, в канун празднования Казанской иконы Божией Матери, по благословению Священноначалия нашей Церкви я прибыл в Жировичскую обитель для несения церковного послушания. И вот те тридцать лет, что я здесь, пролетели как один день.

        Конечно, не сравнить студенческую жизнь в Семинарии, Академии в мое время с сегодняшней. Тогда и предположить было невозможно, что у нас появится возможность свидетельствовать о вере, открыто жить по вере и никто этому не будет препятствовать.

        Я вспоминаю, как во время учебы мы не могли приобрести духовную литературу, радовались, если удавалось купить что-нибудь в ротапринтном варианте. Тогда ведь даже молитвослов купить было невозможно, Евангелие. Богослужебные книги, правда, издавались, но назидательной святоотеческой литературы было не найти — ее просто никто не печатал. А сейчас — выбирай на любой вкус, читай, учись, подражай и спасайся. Как же нужно ценить эту милость Божию!

— В понятие спасения души каждый вкладывает свой смысл. Почему же, Владыко, в миру и в монастыре эти смыслы такие разные?

— В миру люди, особенно из области искусства и науки, большей частью стремятся к известности, популярности — к вершине Олимпа. В духовной жизни как раз все наоборот: славы избегают, а, смиряя и уничижая себя, стараются заглянуть в свою душу как можно глубже, чтобы увидеть греховность.

        В темной комнате мы различаем лишь смутные очертания предметов. А днем, при свете, все видно хорошо, а если еще солнечный луч попадет на предмет, то даже и мелкие пылинки станут заметны. Так святые видели эти мелкие пылинки своей души при обильной благодати Божией, сокрушались, считали себя самыми великими грешниками на земле.

        Казалось бы, такие люди должны свою святость видеть, чистоту, близость к Богу, а они замечали лишь свою грешную человеческую природу. Даже те святые, которые достигли бесстрастия души и их уже не беспокоили греховные помыслы, и то очень опасались, что не достойны Царствия Небесного.

        Преподобный Агафон Египетский (V) отличался необыкновенным смирением, а считал себя грешнейшим из людей. Три дня перед кончиной он сидел молча и сосредоточенно, словно всматриваясь во что-то. На недоуменный вопрос иноков, которые пришли в пустыню для духовной беседы с ним, старец ответил, что видит себя на Суде пред Христом.

      «Неужели и ты, отче, боишься Суда?» — спросили его.

      «Я по силе моей исполнял законы Господни, но как человек могу ли быть уверен, что угодно Богу мое дело?».

      «Разве ты не надеешься на добрые твои дела, которые ты сотворил, угождая Богу?» — спросили иноки.

      «Не надеюсь до тех пор, пока не увижу Бога. Одно дело суд человеческий, а другое дело Суд Божий».

        Смирению свойственно вменять себя ни во что. Ему свойственно не выказывать себя, не мнить о себе высоко. Смирение — это самый скорый и прямой путь к Богу, только идти по нему трудно. Важно не смотреть на других, а следить за собой. Если же поведение ближних нас соблазняет, как учит преподобный Паисий, значит, с нами еще не все в порядке.

— Как же трудно, Высокопреосвященнейший Владыко, дается смирение! В истории христианства известны случаи, когда человек почти достигал святости, но внезапно падал и погибал.

—   «Не будь побежден злом, но зло побеждай добром» (Рим. 12:21), — наставляет нас Апостол Павел. Увы, не всегда мы следуем его призыву.

        В святцах встречаем имя святого Никифора, но в них нет святого Саприкия, хотя оба возжелали пострадать за Христа.

        В канун мученической кончины вдруг между ними случилась какая-то распря. Святой Никифор осознал свою ошибку, попросил прощения у собрата, но Саприкий не простил его и остался при своей злобе.

        Утром обоих призвали на мучения. Святой Никифор склонил свою голову, был усекнут мечом за Христа, и святая душа его вознеслась ко Господу. А Саприкия благодать Божия оставила, он отрекся от веры, принес жертву идолам и погиб...

        Божия благодать касается души, если она находит там хорошую почву — любовь, доброе расположение, всепрощение, милость. Чтобы преуспеть в этих добродетелях, нужно возделывать благие помыслы. Благой помысел содержит в себе любовь, он обезоруживает человека и подвигает его отнестись к тебе по-доброму.

      «Добрый помысел обладает великой силой — он духовно изменяет человека. Когда человек изгоняет злые и возделывает добрые помыслы, его ум и сердце очищаются и в нем живет Божественная Благодать», — учит преподобный Паисий Святогорец. Страсти глубоко укоренились у нас внутри, но благочестивый, добрый помысел помогает не попадать к ним в рабство.

— Что считаете Вы главным, Ваше Высокопреосвященство, в монашеской жизни?

— Главное — в первую очередь исполнение заповедей Божиих, понуждение себя к этому, ибо они открывают человеку его несовершенство, немощь. Следствие этого — сокрушение сердца, искреннее покаяние, осознание реальности жизни вечной, а значит, и Царствия Божия, и вечных мук.

        Жизнь в монастыре проходит в иной реальности. Жизнь монаха — непрестанное предстояние перед Престолом Божиим. А поскольку монастырь есть место непрестанного Божия присутствия, молитва — центр жизни монаха. Служение Богу — главное. День начинается и завершается молитвой. Монахам заповедана Иисусова молитва, непрестанная молитва, которая, как пишет святитель Феофан, есть дыхание жизни духовной. Она должна быть постоянной, смиренной и покаянной.

       «В мире нет ничего труднее молитвы», — пишет схиархимандрит Софроний (Сахаров). Это самый трудный подвиг, до последней минуты жизни сопряженный с тяжкой борьбой.

        Святой праведный Иоанн Кронштадтский учит, что молиться нужно всем сердцем, ибо тот, кто не молится Богу сердцем, «тот все равно что вовсе не молится, потому что тогда молится тело его, которое само по себе, без души — то же, что земля».

        Многие не понимают значения молитвы и считают: зачем много молиться, если все хорошо? Но ведь Бог спасает нас не только тогда, когда мы уже погрязли в грехах и не знаем, как выпутаться, но и тогда, когда греховные страсти только собираются опутать нас. Господь приходит к нам по молитве нашей и не допускает до греха. Вот почему Апостол Павел и увещевает: «Непрестанно молитесь. За все благодарите» (1 Фес. 5:16—18).

        Главное в молитве — близость сердца к Богу. Чтобы не только монахи, но и все христиане могли противостоять разрушительным влияниям окружающего мира, нужно как можно чаще обращаться к молитве. Необходимо предстоять перед Богом и набраться терпения, осознавая, что ты ни на что не годен и ни на что не способен.

        Господь ждет от человека не внешних жертв, исходящих из холодного и суетного сердца, а лишь одного — сердца сокрушенного и смиренного (Пс. 50:19), чтобы человек смог принять от Него милость.

— Вы каждый год бываете на Святой Горе Афон. Что дают, Владыко, Вам эти поездки и не сожалеете ли Вы, что не в числе святогорцев?

— Каждый монах несет свое послушание там, где Бог предопределил. А на Афоне я сверяю свои часы духовные. Афон является источником духовной силы для православного монашества, где, думаю, каждый монах стремится побывать.

        Здесь испытываешь радостное ощущение встречи с живой святостью. Высокодуховная жизнь, молитва практикуются на Афоне в течение многих веков, чтобы помочь монахам в достижении цели, которая заключается в единении с Богом.

        Для меня же это большое подкрепление в несении тех ответственных послушаний, за исполнение которых придется давать ответ перед Богом. Духовно подкрепляешься — и дальше несешь крест свой.

— Помоги, Господи, Вам, Владыко, во всех святительских трудах. Да дарует Вам Господь в несении многотрудного архиерейского креста доброе здравие и благоденствие на многая и благая лета.

С архиепископом Новогрудским и Слонимским ГУРИЕМ

беседовал протоиерей Вадим КУЗЬМИЧ,

г. Новогрудок